Алексей Петров

      В основе спектакля лежит абстрактный и даже абсурдный мир, который заставляет зрителей не только удивляться и поражаться сценическим решением спектакля, но и всерьез задуматься, анализируя происходящее и пытаясь найти логические связи между танцами, пантомимой и музыкой. Спектакль «OPERAHAUSE» представляет собой абсолютный микст в прямом понимании этого термина – разные сферы искусств здесь надежно спаяны между собой. И все же отличительная черта в этом спектакле есть. Все сферы искусств (пластика, инструментальная музыка, пение, пантомима) не только сплетались в разных группах исполнителей, но и активно чередовались между собой, то есть, каждая из этих групп могла выступить и в пантомиме, и в танцах. Так началось со вступления и продолжалось до

самого конца. 

 

     Занавес открылся, и меня сразу же поразило увиденное. В кромешном мраке на одном из множества стульев и пюпитров (которые были приготовлены для Камерного оркестра) спиной к зрителям сидела дирижер (Яна Анненкова), которая начала исполнять лирическую, очень красивую и завораживающую мелодию стран знойного Востока. Интересно то, что дирижер в данном случае исполняла несколько иную роль – она являлась неким рассказчиком, который постепенно вводил нас в спектакль. Также постепенно на сцену начали выходить, очень медленно и спокойно, исполнители оркестра со скрипками. Сдержанно и отрешенно «побродив» по сцене, при этом немного стесняя уже появившихся танцоров, исполнители занимали свои места на стульях. Это и навело меня на мысли о том, что вданном случае осуществлялся не просто эффектный выход исполнителей – они стали незаменимыми актерами, которые постепенно сформировывали для нас абстрактный и трудно уловимый мир.Но вот лиричная восточная мелодия умолкла, дирижер сразу же заняла свой «пост» и уже собранный в единое целое оркестр заиграл нам музыку барочных композиторов. Очень неожиданным решением оказалось сплетение этой музыки с современным танцем. Теперь на первом плане заблистал «Окоём». Мне, как человеку, слабо разбирающемуся в балетной пластике, было трудно понять, что нам танцоры пытались показать. И все же среди резких взмахов рук, ног, дерзких прыжков на всю обнаженную стопу, удалось увидеть и классические балетные повороты, и легкие, изящные прыжки.

 

     Лично для меня это стало просто поразительным, как хорошо удалось соединить несоединимое, и как же это выглядело органично и красиво! Следующей позицией в созданном танцорами абстрактном мире они пытались принимать какие-то условные формы, добавляя на сцену стулья, и исполняли для нас некий пантомимический этюд. На протяжении всего номера я размышляла и пыталась обдумать те намеки, которые были представлены на сцене. Танцоры делали все возможное, что только можно было сделать со стульями – они танцевали на них, под ними и даже рядом с ними, пытаясь стать продолжением стула, или наоборот, откидывали его назад и акцентировали внимание на себе. 

 

     Вскоре на сцене появился главный герой – Алексей Петров (баритон). Одновременно исполняя барочную арию, Алексей собирал по сцене оставленные стулья и выстраивал их в два ряда – друг напротив друга (что тоже выглядело довольно-таки странно). Затем прекрасной мимикой и элегантным движением руки, он пригласил танцоров сесть на эти стулья,постоянно их поправляя и разделяя друг с другом. Что под этим подразумевалось, представить трудно. Для меня это выглядело, как попытка упорядочить окружающий мир вокруг себя. В этот момент танцоры по волшебству перевоплотились в актеров, которые до конца спектакля сопровождали главного героя, то подшучивая и подсмеиваясь над ним, то являясь неким логическим завершением его образа.  В какой-то момент в этом непонятном мире стали проявляться узнаваемые жанровые типы: например, особенно ярко мне запомнился некий комический элемент, когда главный герой уселся вместе с танцорами на стул и, дождавшись, когда они все уснут, пустился в безудержный и местами нелепый пляс, что, естественно, вызвало смех у многих зрителей. Небольшая каламбурная пантомима Алексея закончилась тем, что он вернулся в свое «кресло» и уснул вместе с танцорами. Должно быть это была символическая «арка» данного номера внутри спектакля.Следующий номер был полностью построен в комическом ключе. Бедного героя танцоры постоянно закидывали себе на спину и, то бегали с ним от одного края к другому, то катали его по полу, то взлохмачивали волосы, то задирали ему брюки и манжеты пиджака. Поразительно то, что вовремя этих «издевательств» Алексей Петров умудрялся петь строгую

барочную арию мести, причем очень качественно и эффектно. После такого жестокого обращения с Алексеем танцоры все же «успокоились» и решили привести своего героя в порядок. Одновременно с этим одна из танцовщиц принесла ему очень красивую корону, украшенную камнями, словно преклоняясь перед его могуществом, и после абстрактной коронации дирижер взяла в руки большой барабан и начала выбивать торжественные гимничные ритмы, при этом еще и успевая дирижировать камерным оркестром.

 

     Последующая сцена вновь принадлежала только танцорам. На этот раз у них была своя история, сюжет которой был тоже не совсем понятен, но выстроен очень красиво! Танцоры разделились по парам и каждая из нихпоказывала совершенно разные эмоции: одни танцевали ритмично, согласованно и прекрасно дополняли друг друга, другие постоянно как-то находились в стороне и больше выполняли роль зрителей, оценивающих происходящее, третьи же сначала словно ненавидели друг друга и их танец по душевному состоянию был близок страстному танго. Но затем все они слились в единое целое, и это показалось мне вершиной лирической линии спектакля. Это было прекрасно и очень трепетно! Одновременно с этим, в другой половине сцены (такое чувство, что зал разделили на два параллельных мира), дирижер нежно смотрела в глаза главному герою и здесь, казалось, тоже зарождается эта искорка любви и надежды. Но почему- то дирижеру такое развитие сюжета не понравилась – она подбежала к нежно обнимающейся паре и разорвала их объятья. Такого решения явно никто не ожидал! Разъяренная Яна Анненкова подошла к оркестру и принялась дирижировать очередной барочной пьесой. И здесь главную роль сыграл уже сам оркестр. Некоторое количество скрипачей вышли на сцену (при этом играя пьесу) и принялись исполнять ритмичные движения, словно марионетки, которыми управлял дирижер. Вот такого я точно не ожидала даже от самого абсурдного современного спектакля!!! Впечатление незабываемое!

 

     Но и это был далеко не последний сюрприз спектакля! Неожиданно длявсех зрителей исполнители оркестра встали со своих стульев, взяли ноты спюпитров и вышли на самый край сцены, где и уселись поудобней полукругом. Дирижер, словно никак не ожидая таких действий, с удивленным лицом тоже прошла на край сцены и села спиной к зрителям перед оркестром, а с краю остались стоять только солистка-гобоистка и главный герой, который был готов исполнить свою последнюю лирическую, очень грустную и сжимающую сердце арию. Под прекрасные мелодии оркестра, сидящего на полу, изливались трепетные диалоги баритона и гобоя. Лично я впервые за весь спектакль искренне начала сопереживать главному герою,

словно он только сейчас растворил двери своей души и обнажил перед нами всю свою печаль. Все это время танцоры уже были далеко за пределами понимания, где-то в глубине сцены, они даже не двигались. Они смиренно сидели на стульях, и только одна танцовщица брала оставшиеся от оркестра стулья, приносила их к краю сцены, переворачивала и оставляла за

играющим оркестром. То же самое она делала и с пюпитрами, пока не перенесла все к играющему в полумраке оркестру, словно вернув им то, что осталось в том неосознанном, глубинном, параллельном мире. 

 

     Финальным номером оказалась испанская серенада в сопровождении двух гитаристов, которую главный герой исполнял для дирижера. В свою очередь, Яна внимательно слушала его и нежно улыбалась. На первом плане словно все замерло и остались только они вдвоем; исполнители оркестра уснули в прямом смысле слова прямо на полу и утопали в сладких грезах и мечтах. На заднем плане танцоры выполняли роль движущегося фона, соединяя странные и загадочные элементы современного танца с традиционными элементами испанских танцев. Последние фразы серенады дирижер вторила влюбленному герою и их голоса наконец слились в единое целое. На этом моменте погас последний тусклый свет и музыка умолкла. Как только свет вновь был зажжен, в зал бурным потоком ворвались аплодисменты. Зрители однозначно остались довольны и наверняка получили большую «пищу» для ума и серьезных размышлений. 

 

     Спектакль «OPERAHAUSE» оказался для меня настоящим открытием в плане новой и специфической трактовки хорошо известной всем музыки. Мне не хотелось бы подробно говорить об исполнении барочных арий и пьес, так как их исполнение было ожидаемым и понятным. А вот сценическая трактовка, уже изведанного нами, оказалась особенной и по-настоящему

завораживающей. Мне очень понравилось то, что этот спектакль дает зрителям-слушателям не только возможность насладиться прекрасными шедеврами барочной музыки, но и заставляет нас всерьез задумываться над трактовкой, рассуждать и пытаться осмыслить идейное содержаниеодновременно увиденного и услышанного. Несомненно, этим спектаклем будут восхищаться еще много-много зрителей, которым, надеюсь, посчастливится увидеть его! 

Шнайдер Юлия IV курс ТКФ

<- Вернуться назад